Алексей Бадьянов отвечает на вопросы редактора своего сайта Андрея Сорокина

Вопрос: Алексей, расскажи о себе: где ты родился, кто твои родители, в какой школе учился, когда и где начинал учиться музыке?

Алексей Бадьянов: Я родился в Москве. Если быть совсем точным, то в больнице МОНИКИ. Это недалеко от Рижского вокзала. И жили мы там рядом - в Банном дворе в старом доме. Зато прямо во дворе были бани и каждую субботу мы с отцом туда ходили, поскольку в доме таких излишеств, как ванна и горячая вода просто не было. Кстати, как мне рассказывала мама, в этих банях работал истопником ещё мой прадед.... Мама моя всю жизнь проработала учительницей начальных классов там же на Рижской в школе №292. И я там и учился, причём пошёл я сразу во второй класс, поскольку программу первого класса я прошёл дома с мамой. Я тогда частенько болел, и от нечего делать учился, как бы заочно. Отец мой был инженером по специальности "Микросварка". Сначала он работал на ракетно-космическом заводе Хруничева. Кстати, монумент "Ракета" на ВДНХ сделан там, и мой отец принимал в нём участие. Затем он работал в учебном институте МИЭМ. Заведовал кафедрой микросварки. В этом же институте я потом и учился по специальности "Космическое и радиационное материаловедение". В общем, для меня это были достаточно тепличные условия. Хотя, как сказать... Если, например, я в школе шалил, то учителям не надо было вызывать родителей. Они немедленно шли к маме, и я тут же получал втык. Да и в институте мне приходилось стараться, чтобы не подвести отца. Учась в школе, я параллельно учился в музыкальной школе по классу скрипки. А уже в институте, одновременно закончил вечернюю музыкальную школу по классу классической гитары.

Вопрос: А почему ты оставил скрипку и перешёл на гитару?

Алексей Бадьянов: Ну, когда я уже заканчивал школу по скрипке, я стал чувствовать, что мне не хватает гармонии. Всё-таки, скрипка, в основном, одноголосый инструмент, а мне нравилось слышать аккорды, гармонию... Однажды, я услышал, как какой-то парень у нас в школе играет Шизгару ("Venus" Shoking Blue). Я был покорён. Мне немедленно захотелось играть на гитаре. У нас дома была ленинградская семиструнка. Её давно купил отец. Но сам он не играл. Вот когда приходили гости - знакомые родителей - кто-нибудь обязательно играл на ней, и все пели. Мои родители хоть и не имели музыкального образования, но хорошо пели. Они, кстати, и познакомились в любительском Хоре Молодёжи и Студентов. Этот хор выступал на первом Международном Фестивале Молодёжи 1957 году. Так вот, я взял эту гитару, и стал её осваивать. Происходило это так. У меня есть старшая сестра, она тоже закончила музыкальную школу по классу фортепиано, и у неё был отлично развит гармонический слух. Мы вместе подбирали песни, модные в то время. Она пропевала мне вертикаль аккордов, а я подбирал их на гитаре. Позже, друзья мне сказали, что на семиструнной гитаре сейчас никто не играет. Тогда была популярна рок-музыка, которая, в основном исполняется на шестиструнной гитаре. В общем, я снял седьмую струну, и поменял строй на шестиструнный. Пришлось заново подбирать аккорды...

Вопрос: Мой источник из твоего окружения поведал мне, что первое время ты весьма своеобразно прижимал струны к грифу гитары...  :-))

Алексей Бадьянов: А, ну да. Меня ж никто не учил играть на гитаре. Я слышал, что струны зажимаются на ладах. Вот я и зажимал непосредственно на ладовой пластинке. Но это продолжалось очень недолго. Буквально через несколько дней я подсмотрел в школе, как один парень играет, и где надо зажимать. Старичку привет (Сергею Старостенко - прим. ред.).

Вопрос: Ты быстро учился играть на гитаре. Ты начал осваивать этот инструмент лет в 14? А уже к окончанию школы стал играть в рок-группе. Я помню, как ты на танцах в нашей школе играл и пел Ooby Dooby. Меня тогда так поразило твоё исполнение, особенно соло.

Алексей Бадьянов: Ну, во-первых, у меня не было проблем с координацией рук, благодаря скрипке. И со слухом тоже. Поэтому, выучить несколько аккордов и подобрать какую-нибудь песню для меня труда не составляло. Потом, я довольно быстро открыл для себя блюзовую гамму, просто слушая соло Пейджа, Блэкмора и других. Я, правда, не знал, что это блюзовая гамма, но слышал, что она хорошо звучит, и её удобно использовать для соло. А первая группа, в которой я начал играть представляла собой трио. На барабанах играл Сергей Старостенко, а на басу - Володя Козлов, который и был, собственно говоря, организатором, идейным вдохновителем и руководителем. Что касается Oody Dooby - это рок-н-ролл из репертуара Creedence Clearwater Revival - то я не помню ничего выдающегося в отношении исполнения и, особенно, соло, кроме того, что соло я играл сверху грифа, т.е левая рука располагалась как бы "вверх ногами". Ну это чисто цирковой трюк, рассчитанный на эффект, и подсмотрел я его, кстати, у Олега Брежнева - гитариста, который был старше меня, и он играл на танцах в Подлипках.

Вопрос: Олег Брежнев, если я не ошибаюсь, играл в группе "Зеркала"? Примечательно, что в то время в городке ЦНИИС были классные музкыканты: упомянутый тобой Сергей Старостенко, виолончелист Игорь Ситников, гитарист Евгений Иванов и гениальный гитарист, игравший фламенко, Дмитрий Мамонтов. Я никого не пропустил? Кстати, я тоже играл партию бас-гитары в композиции "Аракс" "вверх ногами".

Алексей Бадьянов: Музыкантов в ЦНИИС и вообще в Свиблово было много, и хороших в том числе (я вот ещё вспомнил барабанщика Сергея Мардояна). В СССР было полно хороших музыкантов, просто в силу известных условий собрать ансамбль, обзавестись аппаратурой и организовать концерт было крайне сложно. Ну, ты сам знаешь. А когда нет регулярных концертов, и нет соответствующей тусовки, музыканты не могут развиваться. Поэтому, пробиться удалось единицам, да и то в более позднее время. И сейчас в России масса хороших музыкантов. Например, Евгений Побожий стал обладателем титула Лучший джазовый гитарист за 2020 год в Америке

Вопрос: Скажи, а почему ты круто изменил свою музыкальную судьбу - перешёл от рока к джазу?

Алексей Бадьянов: А к джазу переход для меня не был неожиданным, поскольку джаз я начал слушать даже раньше, чем рок. У нас дома были пластинки Луи Армстронга, Эллы Фитцжеральд, Каунта Бэйси, выпущенные фирмой "Мелодия", и я их с удовольствием слушал. Потом в журнале "Кругозор" была выпущена пластиночка с записями Джанго Рейнхардта, и я её просто затёр до дыр. А рок я начал играть, наверное, в силу возраста - хотелось чего-нибудь мощного, энергичного. Тем более, тогда все слушали рок, и на любой танцплощадке исполнялись роковые хиты. Но уже тогда мы экспериментировали с джаз-роком. Сочиняли всякие композиции на ломаные размеры, играли инструментальный рок, обрабатывали джазовые хиты в роковом стиле... Потом нас "подобрал" известный в то время московский саксофонист Виктор Алексеев - он собирал свой ансамбль, и я с Сергеем Старостенко стал в нём играть. Причём, первое время  я играл в этом ансамбле на контрабасе. И лишь года два спустя, стал играть на гитаре. Благодаря Виктору, мы познакомились со многими известными в то время московскими джазменами. Это были, например, барабанщики Валерий Буланов, Валерий Багирян, Лаци Олах, пианисты Виктор Фридман, Валерий Котельников, Вадим Сакун да и много других. Всех не перечислить. Они приходили на наши репетиции, помогали, подсказывали, играли с нами. В общем, это была отличная джазовая школа.

Вопрос: А эти джазовые музыканты были из джазовой студии "Москворечье"?

Алексей Бадьянов: "Москворечье" было местом сбора, джазовой тусовкой, пожалуй, единственной в Москве, где регулярно проходили концерты и фестивали. А музыканты работали в разных местах: кто-то в ресторанах, кто-то в музыкальных учебных заведениях. Половина музыкантов вообще имело другую основную специальность. Валерий Котельников, например, был врачом, как и известный "Доктор Джаз" - трубач Валерий Строков - хирург института Склифосовского. Вадим Сакун, Виктор Фридман - инженеры. Да и директор студии Юрий Павлович Козырев до конца жизни работал преподавателем в МИФИ.

Вопрос: А как тогда "Москворечью" удавалось проводить концерты? Ведь у студии не было своей концертной площадки, а у концертных залов был "план", который был "законом".

Алексей Бадьянов: Я не знаю всех тонкостей, но, всё-таки, Москворечье - это был Дворец культуры, а не государственный концертный зал, поэтому, я думаю, все концерты там проводились в рамках выступлений художественной самодеятельности. Ничего противозаконного :-))

Вопрос: Ты помнишь, как в конце декабря 1983 года "Москворечье" приехало с концертом в клуб ЦНИИС? На том празднике джаза (именно так) выступили гранды - Виктор Алексеев, Валерий Багирян, Анатолий Соболев, а в заключительной части концерта был бенефис Николая Громина.

Алексей Бадьянов: Это не "Москворечье" приехало. Этот концерт организовал Виктор Алексеев, ну и я с Сергеем Старостенок ему помогал. Конечно, изюминкой концерта был Громин, он тогда уже жил в Дании и бывал в Москве нечасто. Поэтому, каждый его приезд был событием в джазовом мире Москвы.

Вопрос: А в то время каков был уровень мастерства джазовых музыкантов и гитаристов в частности?

Алексей Бадьянов: Я думаю, уровень российских джазовых музыкантов и тогда был весьма высок. Просто их знали лишь люди, интересующиеся джазом. Я недавно переслушал записи квинтета саксофониста Сермакашева, в состав которого входили, если я не ошибаюсь, Валерий Пономарёв (труба), Вадим Сакун (ф-но), Анатолий Соболев (контрабас) и Валерий Буланов (барабаны). Это настоящий фирменный хард-боп. Но, поскольку, в СССР джаз не приветствовался, то и записи широко не распространялись, только среди фанатов. Гитаристы тоже, конечно, были хорошие. Взять того же Громина. Я, к сожалению, тогда не очень хорошо знал джазовую тусовку. Был, помню, гитарист Александр Иванов, который играл на гитаре и электрооргане, причём одновременно.
Большое впечатление на меня тогда произвёл Александр Надеин. Он, как и многие другие музыканты, работал в  ресторане. Но первое отделение они играли джаз, и я специально приходил туда их послушать.

Вопрос: А как в то непростое для джаза время появлялись такие музыканты? Где и у кого они учились? Как и у кого именно ты учился?

Алексей Бадьянов: Во-первых, это были люди просто болевшие джазом, т.е имели огромное желание научиться. Это, наверное, самое главное. А учились все по записям - снимали соло мастеров с пластинок, записывали "Голос Америки", где крутили концерты джазовых звёзд. Это самая лучшая учёба. Я в этом не оригинален. Так же снимал гитаристов - Джо Пасса, Уэса Монтгомери, Джима Холла и пр. Хотя мне было уже проще. Уже появилась школа Молоткова "Джазовая импровизация на гитаре", стали появляться ксерокопии джазовых школ Джо Пасса, Уэса Монтгомери. Но, повторюсь, в первую очередь, это копирование соло.

Вопрос: Это было до 1985 года. А что произошло потом?

Алексей Бадьянов: После 1985 года стали открываться кооперативные рестораны, и музыканты получили больше возможностей для работы, тем более, что многие заведения просили играть именно джаз. Это считалось респектабельным. И это отличная практика для музыкантов. Именно играя в ресторанах, я познакомился с большим количеством московских джазменов. Кроме того, появилось огромное количество информации - записи, ноты, школы. Естественно, всё это способствовало развитию джаза в СССР и в России.

Вопрос: Но такие "широко открытые двери" привели, по моему мнению, к "девальвации" и "десакрализации" всего, что было связано с джазом в СССР, а впоследстии и в России. Я имею ввиду историю 90-х годов, связанную со студией "Москворечье".
 
Алексей Бадьянов: История с "Москворечьем" - обычные бандитские разборки в 90-е г.г. Дворец культуры принадлежал заводу Полиметаллов. Завод его выставил на торги. Дворец перекупили какие-то бандиты, чтобы устроить там склад, или ещё что-нибудь, поэтому им надо было выгнать оттуда студию. Что им, в конце концов удалось. Что касается девальвации джаза, то я таковой не наблюдаю. Наоборот, благодаря "открытым дверям" и отсутствию коммунистической цензуры, стали появляться джаз-клубы, учебные заведения, ориентированные на джаз. Была программа культурного обмена с Америкой, благодаря чему многие наши музыканты побывали в разных джазовых учебных заведениях США. И это только способствовало развитию джаза в России и появлению молодых джазменов.

Вопрос: Но в итоге "Москворечью" удалось выстоять и возродиться в виде Московского колледжа импровизационной музыки, в котором ты много лет преподавал. Скольких гитаристов ты обучил и имеется ли различие междумолодыми джазменами конца 70-х - начала 80-х и современной России начала 90-х и до наших дней?

Алексей Бадьянов: Я не вёл подсчёт студентов. Когда я только начал преподавать, ещё в "Москворечье", я был на тот момент единственным преподавателем по гитаре, поэтому мне приходилось вести все курсы - начиная с нулевого и до четвёртого. Нулевой курс - это для тех, кто вообще не владел гитарой, но хотел научиться. Потом следовал подготовительный - это те, кто на гитаре играл, но не обладал достаточным уровнем для поступления на 1 курс. Ну, и потом, собственно, непосредственно джазовая гитара с 1 по 4 курсы.  Так вот, на подготовительном курсе было три группы примерно по 30 человек. На 1 курсе - две группы примерно по 20 человек. На 2 курсе количество было значительно меньше, около 10-15 человек. Ну , а до четвёртого курса доходили единицы. Т.е. статистически, из всех поступивших на первый курс, до конца обучения доходила примерно десятая часть. Что касается вопроса, скольких я обучил, то я бы не стал так ставить вопрос. Есть известная педагогическая максима "Нельзя научить, можно научиться". Задача преподавателя, на мой взгляд, помимо подачи материала, это научить студента заниматься, научить выбирать правильное направление для развития, ну, и воспитание вкуса, конечно. А различия между студентами 70-х и наших дней я как-то не наблюдаю. Всегда есть увлечённые ребята, и всегда есть ленивые. Понятно, кто из них добивается успеха.

Вопрос: А "самородки" у тебя среди студентов были?

Алексей Бадьянов: Были очень талантливые студенты. Я сейчас не вспомню всех поимённо, но, как правило, это были ребята с очень хорошим слухом и потрясающей работоспособностью, ну т.е. те, кто не расставался с гитарой.

Вопрос: Кстати, а тебе сколько понадобилось времени, чтобы почувствовать себя состоявшимся джазовым гитаристом?

Алексей Бадьянов: Я не знаю, что значит состоявшийся музыкант, или нет. Это можно оценить лишь со стороны. Мне просто нравится джаз, мне нравится его играть. Причём, джаз настолько широк и разнообразен в плане стилей и направлений, что всё охватить просто невозможно. Я люблю мейнстрим, и работаю в этом направлении. Иногда, я чувствую, что вот, вот это хорошо, хотя чаще бывает наоборот. И я знаю, что есть люди, которым нравится моё исполнение. Это приятно. А работать надо всё время, иначе устаёшь от собственных клише. Так что, наверное, я не чувствую себя состоявшимся.

Вопрос: Но ты не только исполняешь чужую музыку, но и сочиняешь свою, причём весьма недурственную, например, "Танец с граблями" или абсолютную "киношную" "Колыбельная для Нильса". Но почему ты так мало сочиняешь и ещё меньше записываешься?

Алексей Бадьянов: Ну, во-первых, джаз тем и хорош, что я играю вроде бы произведения, написанные не мной. Но даже исполняя джазовые стандарты, я всё равно играю их по-своему. Как и любой джазмен. Т.е. есть тема, которая записывается весьма условно, а я уже её интерпретирую, варьирую и ритмически и мелодически. В данном случае я выступаю, как соавтор. Это тоже творчество. Что касается собственных сочинений, то у меня кредо "можешь не писать - не пиши". Я хочу сказать, что есть музыканты, которым интересен процесс сочинительства, а другим интересен момент исполнительства. А то, что я сочинил, это пришло как-то само собой, но под впечатлением от услышанного. Например, "Танец с граблями" сочинился после того, как я услышал концерт Жана Люка Понти, а «Колыбельную для Нильса» - после посещения концерта, где выступало трио Нильса Педерсена. Т.е. в этом смысле мои сочинения носят, скорее всего, подражательный характер. И я не вижу смысла их тиражировать.

Вопрос: Но и интерпретация - это тоже "подражательство". Ты же используешь всю джазовую теорию и все приёмые игры на гитаре, свойственные именной джазовой гитаре. Хотя даже интерпретация джазовых стандартов тоже может быть твоим вкладом в джазовую культуру.

Алексей Бадьянов: Я всегда говорю студентам, что джаз - это язык. Вот мы с тобой общаемся на русском языке, но у каждого своя манера. Нельзя же сказать, что мы кому-то подражаем. Поэтому в каждом музыканте мне, в первую очередь, интересна его индивидуальность. И в процессе музицирования с другими музыкантами, мне интересно именно такое музыкальное общение. Это как разговор. Если партнёры интересные, то и разговор интересный. Хотя, бывает и наоборот. А сочинительство, это уже совершенно другой аспект творчества.

Вопрос: И всё же ты разносторонний музыкант и сочинитель. Ведь у тебя же есть твоё пособие "Джазовый гитарист". Хороший труд.

Алексей Бадьянов: Спасибо за комплимент, но это абсолютно не так. Я более-менее уверенно чувствую себя в традиционном джазе, в мейнстриме, но, например, пост-боповская музыка (я имею в виду Колтрейна, Шортера, Хэнкока и пр.) вызывает у меня определённые трудности. В стиле фьюжн (здесь можно упомянуть Фрэнка Гамбаля, Алана Холсворда или российского потрясающего гитариста Фёдора Досумова) я вообще некомпетентен. Здесь я не владею ни языком, ни необходимой техникой. Вот, например, Бирели Лагрен - это действительно феномен. Он играет весь спектр джаза: мануш, традицию, модерн, фьюжн, и везде звучит абсолютно адеватно стилю. Что касается "Джазового гитариста", то это имеет отношение не к музыке, а к преподавательской деятельности. По прошествии нескольких лет преподавания в колледже, я понял, что мне надоело каждый раз объяснять студентам одно и то же, поэтому я решил свою методику выпустить в виде учебного пособия. В этом мне помог мой бывший студент Кирилл Смолин, который в то время занимался издательской деятельностью. За что я ему очень благодарен.

Вопрос: Но ты говоришь, что до сих пор учишься. А по твоему мнению, насколько очное общение с учителем сказывается на воспитании музыканта по сравнению с нынешними в пандемию "компьютерным" обучением с использованием различных сервисов сети интернет?

Алексей Бадьянов: Я ничего об этом не знаю, поскольку ни с кем не занимался через интернет. Отдельные консультации были, но это нельзя назвать обучением. Я думаю, всё зависит от конкретной ситуации. Например, с детьми заниматься музыкой он-лайн просто бессмысленно, поскольку надо быть рядом и буквально ставить пальцы собственными руками.

Вопрос: А представляешь, как тяжело было школьным учителям проводить уроки on-line во время самоизоляции? А как ты проводишь время сейчас, находясь уже больше года дома из-за пандемии в Марокко?

Алексей Бадьянов: Для меня мало что изменилось. Просто, если раньше на работу надо было ходить каждый день, то теперь, лишь два раза в неделю. Ну, и поскольку нет концертов, нет полноценных репетиций. Поэтому, мы просто собираемся на работе и музицируем в режиме джэм-сейшна. Ещё здесь действует комендантский час с 21:00, поэтому рестораны не работают, и если раньше хоть иногда можно было поиграть в джаз-клубе, то теперь такой возможности нет.

Вопрос: Не думаешь ли ты о возвращении на Родину?

Алексей Бадьянов: Пока есть возможность, буду работать здесь. А возвращаться всё равно придется.

Вопрос: Что ты ждёшь от встречи с российской публикой?

Алексей Бадьянов: На самом деле, я всегда больше жду встречи с российскими музыкантами, поскольку здесь, в Марокко, музыканты очень слабые, и я постоянно чувствую себя, как в кружке художественной самодеятельности. Поэтому, для меня всегда удовольствие - играть в Москве с друзьями. Что касается зрителей, конечно важно, что есть люди, которым нравится моя игра. Это вдохновляет. Как в известном фильме "если тебе будет приятно, мне тоже будет приятно".

Вопрос: Спасибо за такую оптимистическую коду.